Ха! А вот еще одна история про Сахера.
Когда Сахеру исполнилось шесть лет, его угораздило пойти в школу. Ну, первое сентября, цветы и все такое. Сахер с детства хотел пойти в школу. Азбуку бывало штудировал дома. Сидя на горшке одним глазом поглядывал в книжку, а другим — за наполнением горшка.«Мама мыла раму. Мама ела Раму». Вобщем, с пятого на десятое, кое как выучил весь алфавит и, вот, в шесть лет его таки записали в школу. Маменька всплакнула, папахен размял жесткий ремень и с букетом цветов Сахера отправили вхрам знаний, то бишь, в школу.
Сахера посадили на последнюю парту и дали какую-то книжку для чтения. Маленький школьный пиджачок жал его плечи — от того у пацана был необычайно серьезный вид. Хотелось на улицу и погулять со Славиком, но училка рассказывала классу историю про дедушку Ильича и советовала быть похожим на Володю. Сахер чесал свою детскую башку и думал, когда их наконец отпустят домой. Тем более, что на горшке сиделось лучше, чем за партой, а Ильич был дурак.
На улице было еще тепло, и после первых занятий Сахер натягивал свой ранец на свои хилые, еще не раскачанные плечики, и прохаживался по тропинкам своего городка. Вид у него был до невозможности счастливый. Щечки его краснели и блестели от диабета и от осеннего ветерка.
Черт! Пацана так и распирало от гордости! Прохожие весело оглядывались на Сахера, шлепающего в новых ботиночках по свежим лужам. Когда его брючки становились совсем мокрыми от брызг, Сахер с удовлетворением возвращался на базу, то есть домой. Маменька охала, папахен скрипел скулами и кожаным ремнем, а старший братец весело смеялся и сдергивал тяжелый ранец с плеч первоклассника.
Утром звенел звонок будильника, брательник шлепал Сахера по сонным щекам и долго будил пацана. Вставать, да еще рано ужасно не хотелось, но приходилось. Подымаясь с пола, куда братан наконец его стряхивал, Сахер недовольно хрюкал, и шел чистить свои еще совсем детские зубы. Потом он торжественно натягивал свой школьный костюмчик и шел жрать манную кашу. Кашу Сахер не любил, но ел. Он хотел стать качком, навроде Шварца. Маменька поправляла детский галстук на его неокрепшей шее и благославляла на новый учебный день.
И в класс Сахер приходил самый первый, чтобы просто посидеть за партой, подышать невысохшей краской и еще раз вспомнить о детских годах Ильича.
Вот-с, собственно, вроде и все… на этом.